Итак охота. Казалось бы, что может быть естественней для оборотня, чем отправиться в лес, сменить человеческую ипостась на животную, выследить зверя, кинуться на него, вонзить когти и клыки в мягкую шерстку, придушить и после наслаждаться сочным теплым мясом? Ничего. Нет ничего естественней и прекраснее. И желудок каждый раз скручивает желанием так, что во рту появляется непрошеная слюна. Бьянке — тринадцать. Она только – только учится охотиться самостоятельно и по-долгу сдерживать истинную сущность как никогда тяжело, поэтому отец разрешил выходить с ней на охоту чаще.

По началу, почувствовав вкус жизни на воле, откупившись от рабского положения в Джохаре, пумы бегали в леса каждую ночь, но со временем поняли, что так привлекут слишком много внимания и жители деревни что-нибудь да заподозрят. Сдерживать трёх котят, родителям было сложно, но они справились. Остался последний — самый мелкий и неразумный котёнок, но теперь можно было и разделиться, поручая выгуливать Бьянку то Зейну, то Дани. Этой ночью был черед Зейна.

Бьянка ждала брата во дворе их небольшого домика, от нетерпения притоптывая ногой и сразу же кинулась к нему навстречу, стоило бедняге выйти из дома.

— Ну где ты ходишь?! Уже темно! Побежали скорее, — торопливо зашептала она брату, не то чтобы боясь, что кто-то из соседей может заметить как брат с сестрой куда-то сбегают из дома в ночи, но безумно желая размять лапы. Целый день, Бьянка вместе с бабкой-травницей пересчитывала и пересматривала оставшиеся с прошлого лета запасы, составляя список трав, которые необходимо пополнить и теперь с трудом сдерживалась, чтобы не схватить брата за руку и не потащить к ближайшему лесу.

Отредактировано Бьянка (2020-03-10 23:08:49)

— Денется-денется! Ещё как денется! — возразила Бьянка, следуя за братом вздыхая и искренне не понимая как можно так долго — всего несколько минут — копаться, когда впереди пол ночи пьянящей свободы, насыщенных зеленью красок, вкусного густого аромата настоящей жизни, а не пыльной деревни, полной людей. Даже если бы жителей Теюша можно было есть, они настолько невкусно пахли, что не было никакого желания. А вот коровы, свиньи и лошади в их загонах выглядели аппетитно. Особенно вороной конь Славича — противного мальчишки, что жил на соседней улице и вечно задирался — то за косичку дёрнет, то ущипнет, то дразниться. Спасу от него нет никакого. А уж как начнёт конём хвастаться, так и хочется в звериной шкуре вонзиться зубами и когтями в лошадиный круп и если не поесть, то хотя бы попортить предмет невероятной гордости пацана.

Стоило Зейну обернуться и что-то там сказать — Бьянка уже не слушала — как она с радостным визгом подпрыгнула, хлопнула в ладоши и перепрыгнув низкую ограду, отделявшую сад от окрестностей, побежала к лесу, не желая ни минуточки лишней терять. Пума скребла когтями под кожей и рвалась наружу. А обращаться в подлеске брат ни за что не разрешит, а значит придётся забежать куда-то поглубже. Но это не важно! Важно, что впереди не только прогулка, но и охота. Вчера с Дани они поймали нескольких зайцев, но Зейн более рисковый и с ним всегда интереснее.

— Ха! Посмотрим сумеешь ли ты угнаться за мной, — показав брату язык, Бьянка сорвалась с места, припустив по лесной тропинке, уводящей в чащобу, ловко перепрыгивая ямки и торчащие корни деревьев.

Лес был полон звуков. Для чуткого уха зверя, он никогда не спал, в отличие от людей, которые не слышали и половину звуков. Однажды, Бьянка, чуть не выдала себя деревенским ребятам, с которыми ходила купаться к озеру, почуяв что на другой стороне через несколько мгновений покажется олень, но выкрутилась, объяснив, что просто видела проблеск рыжевато-серой шкуры меж кустами. На оленей охотиться её еще не учили, а жаль! Красивые животные и оооочень вкусные! Отец с братьями как-то притаскивали одного.

— Зейн! А Зейн! Кого будем кушать? — поравнявшись с братом и схватив его за руку, останавливая, спросила она.