Дворец шумел как никогда за последние несколько месяцев, но в отличие от предшествующих событий сейчас повод был наиболее жизнерадостным – в этот день должна была состояться главная свадьба империи. Кора нервно поежилась, словно от легкого прикосновения ледяного ветерка, пробежавшего по спине, и продолжила расхаживать по покоям в ожидании наставницы и жриц, которые должны были помочь с облачением в свадебный наряд – назвать его просто платьем не поворачивался язык. Роскошное одеяние из нескольких слоев тончайшего эльфийского кружева, расшитое платиновыми нитями с вкраплениями бриллиантов чистейшей воды у лучших мастериц расположилось в центре комнаты. Длинный подол, без единой складочки, был расправлен, и меряющая шагами пространство принцесса старательно обходила его всякий раз проходя мимо, опасаясь ненароком наступить, а уж о том, чтобы попробовать надеть самостоятельно не могло быть и речи.
«Кто бы мог подумать, что моя свадьба состоится сегодня, намного раньше запланированного срока?» – состояние волнения, которое испытывает, наверное, каждая девушка в этот знаменательный день усугубляло эмоционально-неуравновешенное состояние Коры. Несовершеннолетняя драконица, которой предстояло стать самой юной императрицей в истории все еще не могла отойти от того жесточайшего удара судьбы, который ей довелось испытать несколько месяцев назад. Воспоминания о убийстве отца и вероломное предательство Хранителя, которого принцесса с детства считала лучшим другом до сих пор мучили ее.
Первые несколько дней после случившегося, когда она еще пребывала в состояние полного неведения в особняке Керкетхе, девушка попросту изводила себя. Она практически ничего не ела и не спала, разрываясь от желания побыть одной, чтобы никто не видел ее слез и панического страха остаться в одиночестве. Мысли о произошедшем не давали ей покоя, вновь и вновь возвращая Кору в тот роковой момент, когда кровь ее родителя окрасила пол трапезной залы. И если бы не Керкетхе, каким-то чудом сумевший вывести ее из дворца, то наверняка империя лишилась бы еще и кронпринцессы. От жениха все так же не было вестей и раз за разом девушка изводила Альеша вопросами не видел ли тот возвращения господина, но немой прислужник с сочувствующим выражением лица лишь отрицательно качал головой.
Наконец жених возвратился и почтил драконицу своим визитом. Было заметно невооружённым глазом, что он очень устал, но все равно первым делом зашел проведать невесту – как и обещал. Принцесса встретила его с искренней надеждой и чувством облегчения. Но новости он принес неутешительные – из проведенного расследования удалось установить, что заговор с целью убийства императора и его дочери принадлежал ее новоявленной мачехе и… Хранителю. Кору тогда так потрясло услышанное, что она уставилась в стену взором потемневших от бессильной ярости глаз, отказываясь принимать это, а тонкие пальцы принцессы крепко сжали ладонь сидящего рядом Керкетхе.
Она понятия не имела, что между ними был тщательно скрываемый роман, но это подтверждали найденные в покоях изменников письма. Несколько отойдя от ступора, она почувствовала как ее подобно языкам пламени охватывает праведный гнев на эту недостойную всей оказанной чести лживую «постельную девку», которая при всех богах клялась в верности ее отцу, а сама только и думала как бы от него избавиться. «Не зря она мне не понравилась с самого начала, не зря» - продолжала мысленно укорять себя Кора, прокручивая раз за разом в памяти момент, когда отец объявил ей о своей скорой свадьбе на фаворитке. Тогда принцесса восприняла эту новость со здоровой долей скептицизма в решении родителя и даже пробовала отговорить его. Но Шатцилиам не прислушался к чуткой интуиции дочери, ласково погладил Кору по щеке и сказал, что скорее всего в ней говорит ревность, но это нормально и не смотря на его желание впустить в семью женщину, она все равно останется его любимой девочкой. И вот к чему это привело.
А вот предательство Аль’Ферхата было полной неожиданностью, своеобразным кинжалом в спину. И обеспокоенность его отсутствием у ее покоев во время нападения и дальнейшей судьбой резко сменилась какой-то лютой ненавистью и презрением. Кора сама не предполагала, что она способна настолько сильно ненавидеть. Даже Тайриса, имя которой, впрочем, как и хранителя, драконица запретила упоминать в своем присутствии, не удостоилась подобного уровня ненависти.
Но стоило Керкетхе оставить невесту как на место обжигающей ярости пришла боль – всепоглощающая, словно окутывающая плотным облаком тумана и ничто не могло ее развеять и принести облегчение раненной душе принцессы, поневоле вкусившей гнилой плод предательства. Оставаясь наедине с собой, она постоянно плакала, не в силах сдержать эмоции, стараясь выплеснуть душащую ее боль наружу, но все было тщетно. Боль потери отца, друга, бесконечный водоворот мыслей о предательстве, о том, что она осталась совсем одна, сводили юную драконицу с ума. Но в присутствии жениха, советников, и вообще кого угодно она старалась держаться, как только могла. «Я должна быть сильной. Не должна показывать слабости. Слезы — это слабость». – повторялись из раза в раз мысли в ее голове.
Один раз только выдержка изменила ей. В тот день ей пришлось вернуться во дворец, покинув особняк Керкетхе, чего делать Кора совсем не хотела, но понимала, что не может вечно прятаться. Все же она принцесса и подданные должны иметь возможность лицезреть ее, не смотря на всю скорбь по отцу, маска траура не давала ей повода избегать всех официальных приемов. Дворец встретил свою блудную дочь неожиданной тишиной и спокойствием, так разительно отличающимся от той суеты и неразберихи, в которую она была вынуждена его покинуть и казалось, что ничего не предвещало беды. Нацепив на лицо нейтральное выражение, принцесса насколько могла любезно общалась с встретившими ее придворными, погружаясь в столь привычную ранее светскую среду, без которой не представляла свою жизнь, не обращая особого внимания на то, куда именно они ее ведут. До тех самых пор пока не вошла в трапезную залу, где произошло вероломное убийство ее родителя. Драконица мигом побледнела, а в памяти вновь всплыла та ужасающая картина. Губы Коры задрожали, а в широко распахнутых глазах появились слезы. Она отчаянно пыталась вдохнуть, но тело словно отказывалось подчиняться, не давая сделать глоток воздуха, как будто неведомая сила сжимала горло девушки стальной хваткой. Она попятилась назад, до тех пор, пока не покинула комнату и наотрез отказалась возвращаться обратно, ни под каким предлогом, так же как отказалась от своих покоев, перебравшись в гостевые. По ее просьбе и приказу Керкетхе в трапезной произошла капитальная смена обстановки и отделки интерьера, чтобы не осталось ничего, что напоминало Коре о произошедшем там зверстве.
Сейчас она уже почти избавилась от кошмарных снов, преследующих изо дня в день, но все равно не могла заснуть если в комнате не горели свечи. И почти перестала принимать успокаивающие настои, рекомендованные лучшим придворным лекарем. А в груди навечно поселилась тупая боль, изредка ворочающаяся, как змея, пытающаяся устроиться поудобнее и каждым движением причиняя страдания. Драконица не могла простить предательства, не могла смириться, не могла забыть. И даже сейчас в день своей свадьбы это чувство лишь усиливалось в следствие несколько нервозного состояния юной невесты.
Она остановилась перед большим зеркалом, которое доставили в ее покои специально для примерки свадебного наряда, и пристально всмотрелась в отражение. «Как ты мог со мной так поступить?!» – в очередной раз всплыл из глубин сознания не дающий покоя вопрос, пока драконица изучала свое несколько бледное, но все равно такое прекрасное лицо, едва касаясь кончиками пальцев гладкой прохладной поверхности. Изображение слегка размазалось и поплыло от выступивших слез, что только разозлило Кору. Нет! Она не станет плакать! Не в этот день. А предатели, нарушившие клятвы верности и чести, получат по заслугам. И милосердия принцесса не проявит, заставив беглецов сперва сполна прочувствовать горечь поражения и лишь затем заплатить кровью за содеянное. От мыслей о мести и справедливом по меркам драконов возмездии в душе разлилось согревающее тепло, подобное ласковым лучам закатного летнего солнца, под которыми драконица любила нежиться, не рискуя нанести сильный вред чувствительным к свету глазам.
Тишину покоев принцессы, бесцеремонно нарушая уединение девушки, прорезал негромкий стук в дверь. Кора помедлила, аккуратно стирая слезы с глаз белоснежным платочком, стараясь не повредить свадебный макияж и только удостоверившись, что выглядит идеально дала разрешение войти.
